"Бесконечных парафразов на тему Кенигсберга не нужно", - Сергей Гулевский, архитектор
О том, как транспортная «оглобля» разорвала Калининград на две части, стоит ли воссоздавать Королевский замок, что спасать в городе и как строить - в интервью с Сергеем Гулевским, руководителем архитектурной мастерской «Четыре плюс». "Бесконечных парафразов на тему Кенигсберга не нужно. Давайте уважать историю, но делать современную архитектуру", - считает Сергей Александрович.
Сергей Александрович, вы приехали в Калининград в 1982 году из Казани. Как город встретил Вас?
Сергей Гулевский: Я приехал со своим другом Алексеем Архипенко, тоже архитектором. Мы учились в одной группе, долгое время работали вместе. Приехали по распределению из Казанского инженерно-строительного института «на разведку», искали проектную контору «Жилкоммунпроект». Это была осень 1982 года, промозглая погода, и в воздухе стоял угольный дым – тогда отопление в домах было угольным. Первое место, где мы оказались с Алексеем, - ул. Житомирская, в том районе мы и прогулялись. Впечатление осталось тяжелое: неухоженные фасады немецких домов, холод, моросящий дождь… А потом мы увидели солнечный Калининград, прогулялись по ул. Кутузова, посмотрели на Светлогорск, и ощущения изменились.
Теперь Вам нравится этот город?
Сергей Гулевский: Да. Это уже мой город. По сути дела, в России два европейских города – Санкт-Петербург и Калининград. Русские города скроены несколько иначе. Петербург строился по европейским традициям, а природа Кенигсберга изначально была европейской.
Как Вы воспринимали то, что немецкая архитектура постепенно вытесняется из Калининграда?
Сергей Гулевский: В 80-е я жил на ул.1812 года, потом рядом - на ул. Стекольной, часто ходил пешком по улице Фрунзе. На моих глазах разрушалась Кройц-аптека. Я помню, что тогда некая фирма с названием, кажется, «Аленький цветок» взяла на себя обязательства расселить этот дом, предоставив жильцам квартиры, а здание забрать под свои нужды и реставрировать. Фирма так никому ничего и не предоставила, а потом здание бесконечно передавали разным собственникам, и аптека все разрушалась и разрушалась… Ну мог бы город изыскать средства хотя бы на консервацию! Сейчас же, по моему мнению, Кройц-аптеку хотят угробить умышленно. Чтобы потом сказать: «Восстановлению уже не подлежит. Извините, так получилось…»
Представляю, как было Вам, архитектору, наблюдать за этим процессом…
Сергей Гулевский: Я не сторонник, чтобы сохранять и реставрировать абсолютно все. Город – живой организм, и постоянно происходит его саморегенерация. Общество же должно чувствовать, улучшается при этом самочувствие «пациента» или ухудшается. Ведь когда город теряет такие знаковые объекты - это как ампутация… На воркшопе в 2007 году мне как члену Оргкомитета предоставили слово.
Тогда я сказал, что отношусь к нашему Калининграду как к раненому красноармейцу, которому за все 70 лет, что прошли с войны, не залечили старые раны. Так он и ходит до сих пор – в повязках, с незабинтованной разбитой головой, недолеченный…
Так восстанавливать ли кенигсбергские виды или «долой немецкое наследие»? В чем «излечение» города?
Сергей Гулевский: Есть две крайние точки зрения. Первая: не надо обращать внимания на немецкую архитектуру, сейчас совсем другое время, другие люди и все, хватит, строим свой город. Вторая - полярная: надо восстанавливать старый Кенигсберг полностью, и только так мы сможем добиться качества среды. Истина как всегда где-то посередине.
Проект архитектурно-градостроительного ансамбля городской среды "Спутник - Луизенваль"
(Калининград, пр-т Мира - пр-т Победы - ул. Красная).
Архитекторы Архипенко А.М., Васютин О.И., культуролог Попадин А.Н.; архитектурная мастерская "4+".
Насколько Калининград преобразовал Кенигсберг?
Сергей Гулевский: Есть структурные характеристики города. Кенигсберг развивался по своим градостроительным законам, в СССР в то время действовали другие.
Что произошло после того, как Кенигсберг стал советским? Долгие годы он вообще лежал в развалинах. Наконец решили, что да, это будет наш город, и разработали генеральный план. И по сложившейся структуре, прямо по ее телу, невзирая ни на что, ломая существующую структуру, стали пробивать проспекты – Ленинский, Московский. Плохо? Конечно, плохо!
Что красивого в Московском проспекте? Через весь город лежит эта транспортная «оглобля», которая отрезает южную часть города от северной.
Когда-то власти собирались построить над Московским проспектом пешеходный мост…
Сергей Гулевский: И все никак не сделают! Мы, кстати, предлагали сделать не просто мост, а пешеходную торговую галерею и тем самым подключить к этому трафику набережную Петра Великого, чтобы пройтись по этому маршруту было приятно. Идей-то хороших много. Нужна политическая воля, чтобы их реализовывать.
Какие идеи стоит реализовывать?
Сергей Гулевский: Развивая Калининград, мы должны учитывать сложившуюся структуру, понять природу этого города - ее нельзя отвергать. Строить современный город мы должны с учетом старой природы. И не надо бесконечных парафразов на тему старого Кенигсберга, - уважая старое, надо делать современную архитектуру. Тогда может получиться что-то интересное. Как бы нам ни нравилась Рыбная Деревня, немцы и голландцы похихикали: «Мы все это уже давно пережили. Тоже начинали с того, что брали старые формы, старые фасады и пытались воспроизвести. У нас это уже не в почете». Действительно, смешно же делать современный монолитный дом, а потом прилеплять к нему фахверки.
Концепция развития городского района "Рыбная деревня" (вторая очередь). Конкурсный проект, вариант 1.
Руководитель проекта: Гулевский С.А., архитекторы Идиатулин И.С., Давлетьянова К.Р.
Удастся ли найти архитектурный компромисс?
Сергей Гулевский: Тема очень интересная - соединение старой природы города с нашей ментальностью. У немцев архитектура другая. Возьмите вот Южный вокзал - брутальный, суровый. А мы по духу - иные! Представьте, как живет немец в деревне - в своем простом, но очень аккуратном домике. И возьмите нашего человека из Тамбовской или Рязанской губернии: эти палисадники, где у забора одна штакетина желтая, другая - зеленая, а третья - красная. И это нравится людям! Можно долго спорить, хорошо это или плохо, но ментальность у нас другая, мы не сможем подстроиться.
Концепция развития городского района "Рыбная деревня" (вторая очередь). Конкурсный проект, вариант 2.
Руководитель проекта: Гулевский С.А., архитекторы Кубасов А.В., Давлетьянова К.Р.
Как вы оцениваете результаты конкурса «Сердце Города»?
Сергей Гулевский: Все, что в Калининграде с 90-х годов делалось в градостроительстве по Королевской Горе и центральному ядру, во что особо не вмешивались власти, все это сделано на гораздо более высоком качественном уровне, чем остальные градостроительные потуги, включая разработку Генплана. «Сердце города» - работа серьезная, под которой лежит серьезный пласт мыслительного процесса. Если бы не было международного семинара в 2005 году - не было бы воркшопа в 2007, не было бы воркшопа - не было бы следующих разработок. И я не разделяю критики и эдакой местечковой злобы по поводу работы «Сердца города». Я радуюсь, что след интеллекта архитекторов с международными именами останется здесь. Они ведь нам подарок делают! Во всем мире это признается как ценность: «Давайте пригласим сэра Нормана Фостера, он нам тут что-нибудь забабахает, и мы потом будем этим гордиться». Это же здорово на самом деле!
Как вы восприняли проект по восстановлению Королевского замка, занявший первое место на «Сердце города»?
Сергей Гулевский: Я придерживаюсь мнения, что Королевский замок – только символ, и он должен остаться именно символом. Может быть, стоит восстановить всего одну башню, может быть, воссоздать замок в виде какого-то голографического эффекта… Этот объект должен быть переосмыслен, и Антон Сагаль, победитель конкурса, сделал это хорошо. Мне нравится его проект - синтезом уважения к старому и подчеркиванием того, что мы должны жить сегодняшним днем, а не прошлым. Правда, кто все это будет реализовывать?
А шансы реализовать вообще есть?
Сергей Гулевский: В моем понимании, если бы дирекция «Сердца Города», насквозь уже пропитанная этой идеей, развилась до уровня хорошей девелоперской компании с соответствующими полномочиями и финансовыми ресурсами, она бы реализовала проект. Если это поручить какому-нибудь «уксу» (муниципальное казенное предприятие – прим.ред.), то все, пиши пропало. У нас уже был подобный опыт в середине 90-х годов. Мы тогда выиграли тендер Всемирного банка – сделали проект жилого квартала а далее планировалось продавать его по лотам, уже с готовой документацией и проектами сетей. Кстати, сегодня такие идеи успешно реализуются, - например, в Белгороде. Но тогда в Калининграде все это передали на реализацию в мэрию. Там не подали вовремя заявку, сроки прошли, и ничего в итоге сделано не было. Так что это вопрос - как организовать реализацию концепции «Сердца города». Не знаю. Как не знаю, что у нас будет со стадионом к Чемпионату мира 2018 года.
Осталось всего два года. Разве можно успеть построить стадион?
Сергей Гулевский: Вообще, надо начать с того, что сама идея строительства объекта на болоте - это да... Понятно, что она смелая, при этом сказочно дорогая, но не понятно, что будет в будущем. А ведь там что получается: остров не разделяет Старую и Новую Преголю, это рукава одной реки и у них общая пойма. Здесь, под островом, единая система. Сейчас на пойму насыпали песка, потом построят объект, и что произойдет? Участок просядет, вода и ил начнут выпирать по сторонам. Построить-то объект можно даже на болоте, и деньги из федерального бюджета найдутся. Но потом содержание этой инфраструктуры тяжелым ярмом ляжет на город! Вообще весь процесс согласований, принятия решений и самого строительства стадиона идет всплесками – то сроки подгоняют, то все затихает на полгода. И в итоге непонятно, кто что делает и кто за что ответит.
А как вы оцениваете внешний вид будущего стадиона?
Сергей Гулевский: Я не знаю, по какому вообще проекту он строится! Их было несколько. Последний проект удешевили, сам стадион уменьшили с 45 до 35 тысяч мест, будет там, кажется, что-то съемно-разборное… У калининградского архитектурного сообщества никто мнения на этот счет не спрашивал. Поэтому я, как и все калининградцы, смотрел газеты и новости в Интернете, видел, что там появлялась масса различных вариантов. И по какому именно он сейчас строится, я не знаю. Кстати, предложение по стадиону и Острову делал Жан-Мишель Вильмотт (известный французский архитектор, который ранее сделал прекрасный проект по Королевской горе, - прим.ред.). Выдающийся архитектор по моему мнению! Он сразу понял: раз там пойма, то высотное строительство невозможно. Поэтому он прорыл каналы и поставил невысокие дома. Представляете, люди могли бы иметь совсем другую типологию жилья, где к домам можно подплыть на катере...
Сергей Александрович, какие места в Калининграде нужно сберечь, чтобы сохранилась городская среда высокого качества?
Сергей Гулевский: Это, безусловно, район «Амалиенау» и его окружение. В начале 20 века зародилось модное веяние «город-сад», и в Европе первыми построили два – в одном из районов Лондона и Амалиенау в Кенигсберге. Что еще? Район ул.Тельмана (Марауненхоф). Весь сектор между Советским проспектом и проспектом Мира: он весь должен быть охраняемым - как среда. Должны быть прописаны жесткие правила, не допускающие там возникновение высотных «чемоданов».
Как вы относитесь к преображению Верхнего озера? С одной стороны, благоустроенные набережные, с другой, многоэтажка на самом берегу...
Сергей Гулевский: И это еще не все! Сразу за Музеем Янтаря выделен земельный участок, где нам предлагали построить высотное здание! Мы отказались - такое задание полностью противоречит нашим профессиональным и моральным принципам. Наша мастерская делать проект не будет, его нельзя делать. Но вы же понимаете, что найдутся люди, которые согласятся… Вы представляете, из-за Музея Янтаря будет торчать такая несоразмерная «бандура»!
А как же охранные зоны памятников?
Сергей Гулевский: В прошлом году Сергей Вениаминович Лебедихин, который в свое время был главным архитектором Калининграда в ранге вице-мэра, создал схему охраняемых зон. Он с ней бегал-бегал, показывал-показывал, просил утвердить, учесть в генплане. Как рыба об лед бился - никому это не надо. Потому что это лишние регламенты, потому что уже не построишь 16 этажей... Понимаете?
Что еще нужно сохранить в Калининграде?
Сергей Гулевский: Что у нас есть такого, чего нет нигде? Фортификационные сооружения, система фортов. Кроме того, Калининград богат акваторией. Нам часто зарубежные яхтсмены говорят: «Вы сделайте марину, причалы, инфраструктуру, и мы с удовольствием будем заходить не только в Испанию, но и к вам!» Туризм бы начал развиваться.
Иностранцам интересен Калининград?
Сергей Гулевский: Была однажды такая история... Приезжал к нам японец, попросил показать город. Часа два возили его, показывали: «Это у нас это, это - вот это». А когда приехали, пообедали, японец и спрашивает: «Слушайте, ну вы мне город-то покажите наконец?» Ему было не понять, что характер города может быть таким – с богатством зелени.
То есть количество деревьев можно считать особенностью нашего города?
Сергей Гулевский: Я жил и учился в Казани, а моя жена - родом из Казани. Когда мы наведываемся к ее родным, сразу бросается в глаза ущербность зелени – липы и американские тополя. Таких шикарных платанов, каштанов, буков как здесь, нет. Но что происходит в Калининграде в последнее время? Земля дорогая, при строительстве хотят выжать как можно больше квадратных метров, значит, практически полностью участок занимается домом. Под ним – подземный паркинг. Значит, сажать деревья негде, в лучшем случае поставят 2-3 кадки с растениями. Если этот тренд продолжится, зеленому городу не быть. Эту тенденцию никто не анализирует, к сожалению. А характер Калининграда как зеленого города уничтожать нельзя. Его надо сохранить.
Спасибо за беседу!
Интервью подготовила Анастасия Дроздова
Иллюстрации предоставлены архитектурной мастерской "Четыре плюс"
Комментарии
Будьте первым, кто оставит комментарий и поделится своим мнением!
Компании
